Чекисты [Сборник] - Коллектив авторов (книги серии онлайн .TXT) 📗
— А, Янки пришел. Ну как ты, не расстался со своими проамериканскими настроениями? Чего мотаешь головой? Ладно, идем, удовлетворю твою страсть, вот проспект будущих марок автомашин. Хороши, а? Только мощности у них дикие. На кой черт такие? Это сколько же бензину будет жрать мотор? Но машины хороши. Верно?
Пришли девчата, завели радиолу. Стало весело. Чужая музыка била в уши, волновала воображение, и Сергей думал о том, что настанет время и он услышит эту. музыку на веранде ресторана в Майами. Сергея уже наверняка там оценят.
Осенью позвонил по телефону некий Эрик Эриксон, передал привет от Митчелла, сообщил, что привез посылку и хочет увидеться. Встречу назначили в Александровском саду перед зданием Главного Адмиралтейства.
Эрик Эриксон был лет тридцати, лысый, с крупной продолговатой головой, сквозь модные очки на горбатом красивом носу поблескивали глаза. Говорил с легким акцентом, очень интересовался новыми жаргонными словечками в современном русском языке, записывал. Он аспирант Колумбийского университета и вот уже пять лет занимается изучением истории славянства. В Ленинграде задержится дня на три. С Митчеллом они вместе учились в колледже и потом довольно часто встречались. Собравшись в Советский Союз, Эрик обзвонил всех знакомых, кто бывал раньше в СССР, с просьбой указать, к кому обратиться, пока он не освоится в незнакомой стране. В Ленинграде Эрик впервые и будет очень благодарен Сергею, если он познакомит его с городом. Он передал от Митчелла небольшую посылку и сообщил, что Митчелл подыскивает для Сергея более солидный подарок. У него дела идут хорошо, и он скоро приобретет коттедж. Митчелл благодарит Сергея за присланные письма. Эрик их не читал, поскольку говорил с Митчеллом по междугородному телефону, но Митчелл сказал, что письма очень интересные и остроумные и что он не жалеет, что познакомился с таким парнем, как Сергей.
Далее Эрик спросил, как родители Сергея относятся к его знакомству с иностранцами. Сергей ответил, что они знают об этом. Сейчас многие, особенно те, кто изучает иностранные языки, встречаются с иностранцами, чтобы совершенствовать знания, и вообще хорошо, когда люди разных стран знакомятся друг с другом. Это позволяет лучше понимать обычаи и порядки в стране.
— А нам очень трудно вас понимать. Власти всячески препятствуют этому. Вот даже мне, изучающему историю славянства…
Продолжая смотреть прямо перед собой, словно невзначай, Эрик тихо спросил:
— Вы, пожалуйста, не оглядывайтесь, а ответьте мне, как вы думаете, не следят за нами?
— Не знаю… — пробормотал Сергей.
— Тогда перееядем вон на ту скамейку.
На новом месте Эрик пояснил, что он беспокоится о благополучии Сергея. Потом стал подробно расспрашивать, с кем еще из иностранцев знаком Сергей, и, подумав, сказал:
— У вас есть надежные друзья — Митчелл и я. Мы не хотим вам зла, поэтому Митчелл просил вас прекратить всякие знакомства с иностранцами, особенно с норвежцем и англичанкой. Не следует вам также показываться в местах, где много бывает иностранцев, особенно у гостиниц. Для вашего благополучия мы можем сделать несравненно больше, чем ваши случайные знакомые. Кроме того, среди них могут попасться всякие. Это повлияет на вашу репутацию и затруднит наши отношения.
Сергей обещал прекратить знакомства, и ему казалось, что на затылке он чувствует чей-то взгляд. Поворачивая при разговоре голову, Сергей косился по сторонам, но ничего подозрительного не заметил.
— Фотографий нам присылать не надо, — вдруг заметил Эрик, — это смогут делать наши туристы и репортеры. А вот интересные истории, настроения ваших людей нас очень интересуют, но об этом мы поговорим в следующий раз. Я вам позвоню.
«Интересно, какой подарок подбирает для меня Митчелл?»— думал Сергей, возвращаясь домой. В комнате он развернул пакет, там были мундштуки и трости для кларнета, а также книга «Обеспокоенный воздух» с дарственной надписью, но без подписи.
«А может, Эрик разведчик? — вдруг подумал Сергей. — Но ведь шпионам нужны расположения воинских частей, заводов, а этот интересуется только бытом людей, их настроениями, условиями жизни». Нет, Сергей не делает ничего предосудительного. Он лишь высказывает свое мнение и то, что слышал. Эрик кроме жаргонных словечек ничего не записывал, так что все в порядке. Конечно, как и Митчелл, он настроен недружелюбно к порядкам в нашей стране, но и сам Сергей уже давно не одобряет этих порядков.
…Лейтенант Виктор Комаров более недели просидел в Публичной библиотеке. Он перерыл все издания Колумбийского университета за последние десять лет и не нашел ни одной заметки, подписанной аспирантом Эриком Эриксоном. Когда он доложил об этом Григорию Павловичу, тот спросил:
— Нет статей этого автора или вы их не нашли?
Комаров пожал плечами:
— Утверждать, что нет, не могу, но в Публичке я не нашел.
— Поищите еще.
Дежурный библиограф, увидев Комарова, вздохнула:
— Я после вас еще раз пересмотрела все издания этого университета, вместе с подругой (она подбирала для Пушкинского дома литературу) перебрала все издания по истории славянства за последние десять лет! Нет такого автора. Откуда вы взяли эту фамилию?
— Товарищ из Москвы попросил меня ознакомиться со статьями Эриксона.
— А у себя, в библиотеке имени Ленина, он не нашел?
— Видимо.
— Раз у них нет, значит, и у нас нет. Ваш товарищ, наверное, неправильно записал фамилию.
— Возможно, спасибо, извините. До свидания.
— Вы чем-то расстроены? — спросил Эрик при следующей встрече. Они стояли на набережной, опершись локтями о гранит, и смотрели на Неву. — Дома неприятности? На работе?
Сергей фыркнул:
— Какая работа? Я безработный.
— Вот как? Странно.
— Ничего странного. По распределению не поехал. Нужен мне Ишим! Три месяца обивал пороги, хотел устроиться в оркестр кларнетистом. Нигде не берут. Нет мест и все. Познакомился с одним дирижером, он формировал оркестр, провел первые репетиции, потом собрал с нас деньги — положить кое-кому «на лапу» — и смылся. Мы все перегрызлись. Ходили в милицию. Там записали и обещали принять меры. А работы нет. Родители ворчат. Отец два раза находил мне работу, я отказался. Теперь он договорился с какой-то лабораторией…
— А почему вы не хотите быть инженером?
— Неинтересно, да и заработки маленькие. В оркестре хоть поездишь по стране, может, и за границу удастся попасть.
Эрик долго молчал, в его очках отражался шпиль Петропавловской крепости, потом промелькнула «ракета», оставляя за собой белый хвост водяной пыли.
— Думаю, что ваш отец прав. Я постарше вас и живу в стране деловых людей. Я вам советую поступить в эту самую лабораторию. Учтите, работая инженером, вы сможете совершенствовать свое музыкальное дарование. А играя в оркестре, вы растеряете свои инженерные знания и опыт. Поймите меня. Мы вам добра желаем.
Потом Эрик сказал, что завтра ему надо покидать Ленинград. Едет он в Киев к профессору-слависту, у него такая трудная фамилия, никак ее не запомнишь.
На прощание пожелал Сергею быть благоразумным и больше ни с кем из иностранцев не встречаться. Письма писать осторожные и самого обыкновенного бытового содержания. Адрес тот же — Другу Митчелла О. Кларку в Нью-Йорк.
— Если вы почувствуете какие-либо осложнения, то напишите письмо о чем угодно: о погоде, о вашем отпуске, ко нигде не ставьте запятых. Другие знаки препинания— пожалуйста. Мы поймем, что вы в беде.
Дальше Эрик, продолжая разглядывать Неву, негромко сказал, что для большей безопасности письма будут отправляться только из СССР и на Главный почт тамт до востребования. Они будут подписаны Игорем:
Если в подписи будет росчерк в виде хвостика, направленного вниз, то это значит, что имеется ценное сообщение, и тогда письмо нужно нагреть над газовой горелкой или над ватой, смоченной спиртом. Можно и одеколоном смочить. На бумаге появится другой текст…
Эрик покосился на Сергея и рассмеялся:
